RICHARD HICKS, m, 35-40 РИЧАРД ХИКС кембридж профессор философии ioan gruffudd*

፡፡ CHAPTER ONE ፡፡

о капитан! мой капитан!

Ричард, как зовут его студенты, производит впечатление ненормального. Взгляд часто рассеян, направлен в никуда. В руках - книги или стопки листов. Он щурится, но не носит очков, а только лишь задирает выше подбородок, отчего кажется, будто он излишне заносчив. Всю жизнь, само существо посвятил науке, так что ни на что другого у него попросту не остается времени. Имеет специфический интерес и искренне верит, сто способен найти магию. Отчаянно пытается доказать это своим коллегам и студентам. Возможно, столкнулся с фактом ее проявления в детстве, возможно - даже в семье. Пытается уловить неуловимое - и неизвестно, получится ли. Вместе со своими студентами исследует упоминания магии, внимательно следит за сводками газет. Собрал эдакий кружок интеллектуалов, помешанных на волшебстве.

Я здесь — и почти сразу знакомлюсь с Ричардом Хиксом. Дело было так. Я иду по коридору в поисках библиотеки и вдруг натыкаюсь на чью-то спину, обтянутую клетчатым шерстяным пиджаком. Я едва ли не оставляю на нем свои слюни — до того неловко. Извиняюсь сотни и тысячи раз, кланяюсь на манер буддистского монаха, когда Ричард — а это, конечно, он — разворачивается ко мне. Молодой человек, — говорит он. — В жизни не слышал столько извинений. Я не знаю, хороший ли это знак, до сих пор. Только тогда я замечаю синие чернила на его руках и думаю, что с ним все в порядке. Ричард ведет меня в свой кабинет, мы говорим о схоластике и Аристотеле, а затем он выдает: Какой у вас курс? Я сообщаю: Литература. — Жаль. На следующей неделе он переводит меня на философский.
Теперь самое важное. Когда пишу об этом, затекает под коленями.
Год мы с Ричардом пьем чай в его кабинете и много беседуем о всяком — promiscue. А потом он упоминает манускрипт Войнича. Клянусь, тогда я почувствовал замогильный холодок, который схватил меня за щиколотки. Я смотрю на Ричарда, Ричард — на меня, и мы оба понимаем, что думаем об одном и том же. Конечно, Ричард до сих пор делает вид, что все вышло случайно, и я позволяю ему считать, что это так. Только на этот счет у меня есть сомнения. Знаешь, что такое магия? — спрашивает Ричард. Ну... — я не признаюсь ему, что вся моя жизнь - сплошной ритуал: руки вымыть шесть раз, вилку взять левой рукой, послушать, перед тем как выходить из общежития, сколько раз прокаркала ворона. Это называют магическим мышлением. Фрэнсис, — смягчается Ричард, — Посмотри.
Мы срываем печать, и все катится в бездну вот уже третий год. Моя жизнь теперь наполнена бесконечными поисками. Я с ног до головы завален средневековыми трактатами, краски принтера в библиотеке потратил столько, что хватило бы залить всю Темзу. Я ищу — вместе с Ричардом — что-то, сам не знаю что. Он постоянно говорит, что многие это чувствуют, что есть некий Рубикон, который только стоит перейти — и нам откроется истина.

፡፡ преподаватель философии, специализируется на средневековье
፡፡ верит в магию и ищет ее
፡፡ многие коллеги избегают его, считают чокнутым
፡፡ не интересуется ничем, кроме работы
፡፡ есть несколько студентов-любимчиков, разделяющих его взгляды

፡፡ CHAPTER TWO ፡፡

*меняется легко
Жду наставника, который вправит мозги в весьма специфическом смысле.
Будем вместе искать волшебство.

፡፡ CHAPTER THREE ፡፡

пост   ፡፡   читать

Фрэнсис, конечно, думает, что этого не может быть - в первую минуту, когда крепкие фарфоровые челюсти едва не смыкаются на его пальцах, когда его собственные фаланги едва не падают в свежесваренный кофе. Затем он пытается рассуждать обстоятельно: вспомнить, где купил эту чашку, вернуться, потребовать объяснений, или, может, сначала рассказать обо всем Ричарду. Да, правильнее будет ему позвонить - прямо сейчас.
Что-то останавливает Фрэнсиса: то ли звон зубастой чашки о блюдце (к счастью, беззубого), то ли предчувствие чего-то по-настоящему нехорошего. Он замирает, так и не шагнув в сторону телефона, а затем решается на эксперимент. Действительно, прежде чем беспокоить Ричарда, не лучше ли определить, насколько это опасно и насколько - волшебно? Фрэнсис подходит ближе, и чашка, будто в насмешку над ним, становится нормальной. Запах кофе щекочет ноздри, и Фрэнсис почти решает, что все ему просто показалось.
Он вспоминает: никому не нужный блошиный рынок в Катерхаме, невзрачный продавец и груда хлама, а ему, Фрэнсису, вдруг оказась очень нужной эта чашка с блюдцем. В общем-то, обычная для него история, если бы позже он не решился налить в нее кофе.
Фрэнсис берет ложку - совершенно обычную ложку для сахара - и опускает ее в чашку. Ничего. Кофе дрожит на поверхности, и скоро он станет остывать, оставляя за собой темно-коричневый осадок.
- Ну же, - шепчет Фрэнсис. - Я ведь не псих.
Он стучит по стенкам чашки, где пару минут назад он видел зубы, - ничего.
- Ну же...
Фрэнсис говорит с чашкой.
Он пытается вспомнить, встречал ли что-то подобное в литературе, но тщетно: нигде, ни в одном источнике или манускрипте, он не помнит зубастых чашек. Может, что-то у Кэрролла? Нет же. Фрэнсис качает головой. Это несерьезно. Совсем. Теперь он мог бы согласиться с тем, что просто не выспался, что ему показалось.
Он откладывает ложку в сторону и подцепляет пальцем ручку - все еще с осторожностью, но теперь скорее разочарованно. Никаких зубов, никакого звона, ничего.
- Черт, - выдыхает Фрэнсис. - Может, сунуть тебя в посудомоечную машину?..
Ему только кажется, что чашка обдумывает его слова. На самом же деле думать тут не о чем. Как только Фрэнсис наклоняется, чтобы получше ее рассмотреть, ободок и тонкие стенки превращаются в мощные фарфоровые челюсти. Резцы едва не лишают его кончика носа, но Фрэнсису только смешно. Он смотрит, как бесится чашка, и его переполняет восторг. Он нашел кое-что. Он не псих. Теперь-то можно позвонить Ричарду.
Фрэнсис срывается с места, но затем, обдумав хорошенько то, что произошло, возвращается на кухню. Взяв кастрюлю, он переворачивает ее вверх дном и накрывает чашку, чтобы она не сбежала.
- Отлично, -  Фрэнсис доволен собой и происходящим. - Tout va bien.
Насвистывая незамысловатый мотивчик, он направляется к телефону. Годы поисков, несчетное количество книг, паломничества по монастырям - а стоило только заглянуть на никому не нужный блошиный рынок.
Фрэнсис набирает знакомый номер и терпеливо ждет, хотя терпения у него не осталось. Гудков слишком много. Никто не берет трубку.
- Черт, Ричард, не сейчас, - шипит Фрэнсис - и слышит с кухни какой-то шум.

፡፡ CHAPTER FOUR ፡፡
гостевая, лс